Я подписал так, как переведено в статье, чтобы была связь с фото.
В гости в усадьбу Тапкина (Табкена-?)
В гости в усадьбу Тапкина (Табкена-?)
0 x
Білоострів це Європа
В гости в усадьбу Тапкина (Табкена-?)
Продолжаю ковырять труп несуществующего сайта joutselka.net. Там сохранились некоторые из историй, рассказанных старыми финнами. Обычно эти истории про цветочки и хороводы, а тут попалась пара довольно интересных. Перевод DeepSeek.
Вяйнё Анттолайнен, 2002.
СМЕРТЬ СОБАКИ
Мы уже переехали из старого места в центре деревни и построили новый дом у дороги, ведущей в Тапкина. Была осень, время заготовки дров. Мы уже жили на новом месте, но ходили рубить дрова на старое, так как здесь ещё не успели построить сарай.
Остальные были заняты рубкой, а я находился примерно в сотне метров вниз по реке от нового двора, обрубая сучья. Это были верхушки тех самых брёвен, из которых срубили новый дом. Они уже высохли, поэтому сучья ломались с громким треском, когда я их обрубал топором. Более толстый сук хрустнул особенно громко, когда я его перерубил.
Вдруг я услышал свист со стороны пограничной реки. Я прислушался. Раздался ещё один свист. Я подумал, что это русские пограничники, но зачем они свистят? Я продолжал слушать, но больше ничего не было слышно. Затем я увидел большую собаку, идущую ко мне, и понял, что свистели именно для неё. Она перешла реку на финскую сторону. Она приближалась ко мне, но периодически останавливалась, делала пару шагов и снова замирала, глядя на меня.
Я уже видел, как летом жёны и дочери русских пограничников приходили на реку мыть своих домашних собак. Там были такие уродливые тупорылые псы, но встречались и остроухие, похожие на лапландских лаек. Однако эта, что шла сейчас ко мне, была не такой — это была крупная боевая собака.
Этой осенью в нашей деревне и в Тапкина уже видели большую собаку, и поскольку у местных не было таких псов, все поняли, что она пришла с русской стороны через пограничную реку. Овцы и свиньи деревенских ещё находились в загонах. Эта собака нападала на них. Она бросалась на овец, те пугались и метались. То же самое она проделывала со свиньями. Одну свинью она искусала так сильно, что пришлось её забить.
Никто не вмешивался. Деревенские жаловались пограничникам, что русская собака терзает скот. Но как раз в то время шла реорганизация пограничной службы, кажется, в 1936 году, когда таможенников переводили на шведскую границу, а Кинан и другие уехали в Торнио, так что поначалу царила неразбериха. Теперь, когда я увидел эту собаку, медленно приближающуюся, я понял, что это и есть тот самый хищник. Должно быть, это была обученная боевая собака, раз она шла так осторожно. У меня был топор в руках, но также при себе была и малокалиберная винтовка. Она стояла прислонённой к дереву, без патрона в патроннике, но пуля была в стволе.
С границы снова раздался свист, но собака не обратила на него внимания, продолжая двигаться ко мне. Она делала шаг, останавливалась, затем ещё шаг. Так, низко пригнувшись, она приближалась. Снова прозвучал свист. Я посмотрел в ту сторону, но между нами был лес, и я никого не видел, даже реки не было видно. Собака подходила всё ближе и ближе. Я что-то сказал ей. Она зарычала и оскалила зубы. Огромный пёс. Я подумал, что она сейчас нападёт, и взял винтовку в руки. Подпустил собаку на три метра и выстрелил ей в голову.
Чёрт возьми, она была большой и тяжёлой. Я взял её за хвост и оттащил на болото Коухиа, взял лопату, выкопал глубокую яму, столкнул туда собаку и засыпал землёй. У нас той зимой пала лошадь, и хотя мы выкопали для неё глубокую могилу, весной обнаружили, что лисы разрыли её и съели лошадь. Теперь я выкопал яму ещё глубже и подумал: пусть лисы копают сколько угодно.
Прошло несколько дней. Ко мне пришли пограничники и спросили, не видел ли я большую собаку. Я ответил, что видел такую, но недавно — вряд ли она сейчас гоняется за свиньями или овцами, раз её давно не было видно. Я не сказал им, что это я убил собаку, не осмелился признаться. Теперь прошло так много времени, что можно рассказать.
Конечно, русские догадывались, что собака могла перейти реку на финскую сторону, раз они свистели ей, но они не видели, как я её застрелил. Хотя наверняка слышали выстрел. Ведь недалеко было до границы, но их сбил с толку звук топора. Видимо был отправлен запрос российскому пограничному уполномоченному, почему вы не следите за своими собаками, раз оттуда пришла собака терзать наших овец, но русские никогда не спешили отвечать. А когда они ответили, то, наверное, спросили, куда делась собака? Поэтому-то наши пограничники и пришли ко мне с вопросом, не видел ли я собаки.
Это был мой первый подвиг. Я ведь убил ту русскую собаку, когда она терзала наших деревенских овец и свиней, но никому не рассказывал об этом 35 лет, пока не оказался здесь, в Лянгельмяки, и теперь ты тоже об этом услышал.
Вяйнё Анттолайнен жил в Мустапохъе в доме № 8.
Вяйнё Анттолайнен, 2002.
СМЕРТЬ СОБАКИ
Мы уже переехали из старого места в центре деревни и построили новый дом у дороги, ведущей в Тапкина. Была осень, время заготовки дров. Мы уже жили на новом месте, но ходили рубить дрова на старое, так как здесь ещё не успели построить сарай.
Остальные были заняты рубкой, а я находился примерно в сотне метров вниз по реке от нового двора, обрубая сучья. Это были верхушки тех самых брёвен, из которых срубили новый дом. Они уже высохли, поэтому сучья ломались с громким треском, когда я их обрубал топором. Более толстый сук хрустнул особенно громко, когда я его перерубил.
Вдруг я услышал свист со стороны пограничной реки. Я прислушался. Раздался ещё один свист. Я подумал, что это русские пограничники, но зачем они свистят? Я продолжал слушать, но больше ничего не было слышно. Затем я увидел большую собаку, идущую ко мне, и понял, что свистели именно для неё. Она перешла реку на финскую сторону. Она приближалась ко мне, но периодически останавливалась, делала пару шагов и снова замирала, глядя на меня.
Я уже видел, как летом жёны и дочери русских пограничников приходили на реку мыть своих домашних собак. Там были такие уродливые тупорылые псы, но встречались и остроухие, похожие на лапландских лаек. Однако эта, что шла сейчас ко мне, была не такой — это была крупная боевая собака.
Этой осенью в нашей деревне и в Тапкина уже видели большую собаку, и поскольку у местных не было таких псов, все поняли, что она пришла с русской стороны через пограничную реку. Овцы и свиньи деревенских ещё находились в загонах. Эта собака нападала на них. Она бросалась на овец, те пугались и метались. То же самое она проделывала со свиньями. Одну свинью она искусала так сильно, что пришлось её забить.
Никто не вмешивался. Деревенские жаловались пограничникам, что русская собака терзает скот. Но как раз в то время шла реорганизация пограничной службы, кажется, в 1936 году, когда таможенников переводили на шведскую границу, а Кинан и другие уехали в Торнио, так что поначалу царила неразбериха. Теперь, когда я увидел эту собаку, медленно приближающуюся, я понял, что это и есть тот самый хищник. Должно быть, это была обученная боевая собака, раз она шла так осторожно. У меня был топор в руках, но также при себе была и малокалиберная винтовка. Она стояла прислонённой к дереву, без патрона в патроннике, но пуля была в стволе.
С границы снова раздался свист, но собака не обратила на него внимания, продолжая двигаться ко мне. Она делала шаг, останавливалась, затем ещё шаг. Так, низко пригнувшись, она приближалась. Снова прозвучал свист. Я посмотрел в ту сторону, но между нами был лес, и я никого не видел, даже реки не было видно. Собака подходила всё ближе и ближе. Я что-то сказал ей. Она зарычала и оскалила зубы. Огромный пёс. Я подумал, что она сейчас нападёт, и взял винтовку в руки. Подпустил собаку на три метра и выстрелил ей в голову.
Чёрт возьми, она была большой и тяжёлой. Я взял её за хвост и оттащил на болото Коухиа, взял лопату, выкопал глубокую яму, столкнул туда собаку и засыпал землёй. У нас той зимой пала лошадь, и хотя мы выкопали для неё глубокую могилу, весной обнаружили, что лисы разрыли её и съели лошадь. Теперь я выкопал яму ещё глубже и подумал: пусть лисы копают сколько угодно.
Прошло несколько дней. Ко мне пришли пограничники и спросили, не видел ли я большую собаку. Я ответил, что видел такую, но недавно — вряд ли она сейчас гоняется за свиньями или овцами, раз её давно не было видно. Я не сказал им, что это я убил собаку, не осмелился признаться. Теперь прошло так много времени, что можно рассказать.
Конечно, русские догадывались, что собака могла перейти реку на финскую сторону, раз они свистели ей, но они не видели, как я её застрелил. Хотя наверняка слышали выстрел. Ведь недалеко было до границы, но их сбил с толку звук топора. Видимо был отправлен запрос российскому пограничному уполномоченному, почему вы не следите за своими собаками, раз оттуда пришла собака терзать наших овец, но русские никогда не спешили отвечать. А когда они ответили, то, наверное, спросили, куда делась собака? Поэтому-то наши пограничники и пришли ко мне с вопросом, не видел ли я собаки.
Это был мой первый подвиг. Я ведь убил ту русскую собаку, когда она терзала наших деревенских овец и свиней, но никому не рассказывал об этом 35 лет, пока не оказался здесь, в Лянгельмяки, и теперь ты тоже об этом услышал.
Вяйнё Анттолайнен жил в Мустапохъе в доме № 8.
1 x
Білоострів це Європа
